Интервью с Сергеем Курехиным, состоявшееся в Доме Кино в начале 1990-х.

АГ: Сережа, что такое «Курицца Рекордз»? Чем угрожает человечеству этот проект?

Курехин: Никаких серьезных ударов по сознанию — как по массовому, так и по элитарному — не будет. Просто я решил сделать маленькую компанию, она будет выпускать то, что мне нравится. Во-первых, собственные проекты, а во-вторых, различные лицензии. И использовать свои знания в области звукозаписи, которые накопились на протяжении нескольких лет. Я уже вел переговоры, многие компании будут с удовольствием предоставлять мне возможности для лицензирования. Или мы будем как-то обмениваться... Может быть, моя компания потом развернется и станет широко действующей. Как это было с Virgin, сначала она была маленькая, а потом выпустила Генри Кау, Олдфилда и других очень известных музыкантов, после чего стала одной из самых мощных корпораций, которая владеет даже самолетами.

АГ: Ты можешь себя представить в качестве владельца самолета?

Курехин: Конечно. Вполне. Скорее даже не самолета, а целой эскадрильи, раскидывающей пластинки.

АГ: Но до того, как ты станешь летчиком, ты собираешься стать продюсером?

Курехин: Да. Но это закономерно. Сначала я начинаю выпускать пластинки, а потом автоматически перехожу к летчику. Летчик от музыканта практически ничем не отличается, просто все зависит от количества градаций.

АГ: Таким образом, появляется мостик между твоим Центром Космических Исследований и «Курицца Рекордз»?

Курехин: Само собой.

АГ: Как же они будут координировать?

Курехин: Я сейчас настолько перестал понимать, что является ценностью в мире, а что не является... То есть как понимать? Просто мне малоинтересно разграничение шкалы и уровня ценностей, поэтому деятельность Центра Космических Исследований и «Курицца» — это для меня одно и то же.

АГ: Получается, что ты мог бы подписаться под словами Чарлза Мэнсона, который говорил или писал...

Курехин: До или после тюрьмы?

АГ: До. Он считал, что «в мире нет ни добра, ни зла, ни преступления, ни греха».

Курехин: Ну, это развитие любой из богословских концепций... Типа что является дьяволом? Cуществует ли он? Cуществует ли он внутри Бога или отпал от него? Грехопадение и прочее, прочее, прочее...

АГ: Но фактически, это концепция имморализма.

Курехин: Да, верно.

АГ: Она тебе близка? В том плане, в каком трактовал имморализм Андре Жид?

Курехин: Мы о «Курицце» говорить хотели... (Курехин смеется, интервьюер тоже гогочет и серией неразборчивых междометий подтверждает, что тема «Куриццы» его интересует больше всего на свете). Я долго мучился с названием. Оно должно быть естественным, потому что проект сориентирован на наш внутренний рынок, на русскоязычного человека, которому должно быть близко и понятно название. Но я еще связан с международными делами, поэтому это слово должно легко запоминаться и нести в себе русский национальный колорит и в то же время иметь какие-то точки соприкосновения с западным миром. Наисложнейшая задача. Вот так и возникло название «Курицца». Частично «Курицца» имеет отношение к моей фамилии — первые три буквы, и это тоже как бы ассоциируется, а кроме того, «Курицца» как название очень подходит для фирмы грамзаписи. Эмблема уже готова, это будет двуглавая курица, по типу старого герба. Что такое курицца для нашего человека? Родное животное, понятное и взрослому, и ребенку. Такое название быстро и легко запоминается, и не несет в себе усложненной семантической нагрузки. Оно очень простое. Проблема возникла с правописанием, потому что для англоязычного человека трудно прочитать это название, ведь это слово русское, а нужно, чтобы ему тоже сразу понятно...

АГ: Так ведь курица будет нарисована.

Курехин: Ну и что же, что нарисована? Само слово должно что-то напоминать, нужно, чтобы возник круг ассоциаций, понятных и близких. Я долго мучился с правописанием... нет в английском языке буквы «ц». Я писал «зет» — получилось «куриза». Это не соответствует... Но потом возник механизм, который мне очень понравился, и я утвердился в мысли, что название правильное. Я сделал не «зет», а два «зет»! Получилось, как в итальянском, как в слове пицца. И хотя это не англоязычное слово, а итальянское, но и англичане и американцы знают, что такое пицца.

АГ: Даже и у нас теперь знают.

Курехин: Да. И вот я стал показывать не просто «зет, а два «зет». И любой американец сразу говорит: «ку-ри-ца»... Потому что как пицца звучит. Возникает что-то итальянское — и сразу автоматически срабатывает! Любой иностранец, которому я показывал это название, сразу говорил: «Что-то знакомое...» Так вот и началась «Курицца».

АГ: Каким примерно будет объем производства?

Курехин: Примерно 25 тысяч пластинок.

АГ: А в дальнейшем?

Курехин: Посмотрим, что будет дальше. Сначала выйдет мой альбом — музыка из различных кинофильмов, потом я хочу выпустить собственный фортепианный альбом, слегка минималистский, а потом — совместный проект с Борисом Гребенщиковым. Мы уже начали его делать. Печататься он будет довольно большим тиражом, потому что он — песенный и ориентирован на широкую аудиторию. У меня также есть договоренность о некоторых лицензиях, например я беседовал в Чикаго с Эдвардом Вилкинсоном — это замечательный черный музыкант. У него есть своя крошечная компания, он выпустил несколько альбомов, и это музыка настолько высокого класса! Потом у меня есть договоренность с западногерманской фирмой «Цензор Рекордз». Также я очень хочу выпустить еврейскую музыку, сыгранную музыкантами, живущими в южных штатах — в Новом Орлеане, в Луизиане, в Техасе. Это еврейская музыка, пропущенная через блюз, они играют польки с блюзовым тоном!

АГ: Кроме БГ, твоя фирма будет выпускать кого-нибудь из отечественных исполнителей?

Курехин: Чтобы что-либо выпускать, нужно, чтобы мне это очень понравилось. Пока на нашей музыкальной сцене меня мало что радует...

АГ: А «Популярная Механика» функционирует?

Курехин: Она функционирует так же, как и раньше — то есть фрагментарные концерты на Западе, один раз в три месяца.

АГ: Ты не собираешься выпускать «Антологию “Попмеханики”»?

Курехин: Нет, нет. «Попмеханика» ориентирована не на звукозапись, а только на концертное исполнение. Я и не старался никогда так выстраивать звук, чтобы потом можно было выпускать концертную пластинку.

АГ: Но насколько я помню, на концертах получались совершенно замечательные моменты, хотелось бы снова их послушать...

Курехин: Понимаешь, в «Попмеханике», на концерте, все в сюитной форме, это одна большая композиция. Примерно восемьдесят процентов происходившего всегда было сориентировано на сценические эффекты, а остальное — на музыку. Можно, конечно... Но тогда надо музыкантов приглашать в студию и записывать отдельные фрагменты. Нет. Это малоинтересно. Это совсем неинтересно.

Пауза.

В самом деле, о чем уж тут говорить, если неинтересно...

АГ озабоченно курит. Курехин рассеянно поглядывает на перемещающихся по фойе Дома кино людей, кому-то из них кивает.

Курехин: Я очень много интересовался в последнее время этнической музыкой на территории бывшего Советского Союза. И в отличие от моего хорошего знакомого Артема Троицкого, который находит в этой этнической музыке массу привлекательного, я... вообще ничего не нашел. Это даже поразительно! Огромная страна, с разнообразной культурой... умирающих, малых народов и каких угодно! Но, как правило, все это только на уровне экзотики. «Чолбон»? Мне совсем не нравится... Мне хочется... Я сейчас полагаюсь только на то, что мне нравится действительно и по-настоящему, я могу делать большие промежутки и вообще не выпускать пластинок, но я не выпущу ни одной пластинки, если в музыке мне хоть что-то не нравится! Коммерция меня практически не интересует. Я знаю, что тиражи будут окупаться. Мне главное, как это говорят бизнесмены, подвести к нулю... Потому что никто не должен работать себе в убыток, это глупо — работать в убыток... В принципе не надо зарабатывать много денег, достаточно делать то, что хочется. Мне главное — объем и масштаб! Можно выпустить много пластинок, которые будут интересны людям на территории нашей страны... прости за тупость и банальность...

АГ: Я это место в интервью оставлю обязательно!

Курехин: Да? Хорошо! (обращается к кому-то из проходящих мимо) Здравствуйте, Аркадий Петрович! Как съездили?

Центр Космических Исследований — структура, которую придумал и возглавлял Курехин, она входила в то время в состав общества «А-Я».

март 1991